Александр Башлачев 27 мая 1960 - 17 февраля 1988 Биография Все произведения О творчестве Фотографии | Александр Башлачев был поэтом одной темы. Эта тема – взыскание смысла, поиск пути к абсолюту, в ценностном свете которого жизнь человека приобрела бы смысл, а человеческое действие – результат. Творческий путь поэта состоит из сменяющих друг друга вариантов решения этой основной проблемы. ...Три этапа творчества Башлачева связаны с тремя этапами взыскания смысла: от чувства небытийности сущего, через переживание реальности людской жизни и смерти – к прорыву в высшее бытие, к «realiora». Зрелому творчеству соответствует второй из этих этапов, когда руководящая художественная идея Башлачева – абсолютное бытие есть, его далекое наличие делает жизнь людей осмысленной, оно потенциально доступно для человека, но человек не имеет сил достичь его. |
Сайты о А.Башлачеве http://www.rockanet.ru/SashBash/index.phtml http://bashlach.chat.ru/ http://www.booksite.ru/bashlatchev/1.html Певец Александр Башлачев http://www.bardrock.ru/index.php/bash/51-bash-17-02 http://prosa.su/bashlachev.html http://rok.kulichki.net/groups/bashlachev/ Фонотека. Архив А.Агеева Скачать песни А.Башлачева Александр Голев, Анастасия Мурзич, Константин Бельфор «ЗНАК КРОВОТОЧИЯ. Александр Башлачев глазами современников.» Почему Александра Башлачева считают лучшим поэтом отечественной рок-музыки? | 1. Интервью с Башлачевым "Как или зачем?" Из интервью с Александром Башлачевым (1985)
|
Александр Башлачев - это человек, сумевший выразить дух и смысл рока в нашей стране. Поэт от бога, он должен был рано или поздно занять свое место в литературе, но сделал шаг в другой мир и из обеспеченного журналиста превратился в бродячего музыканта. Он органично вошел в рок-культуру, ни в чем себе не изменяя, - с аккустической гитарой пел сначала по квартирам и подвалам, а позже, когда "стало можно" - на Ленинградском, Черноголовском, Свердловском фестивалях. До самого последнего времени не соглашался записываться в "электричестве". http://bashlach.chat.ru/index.htm | |
2. Посошок | |
Эх, налей посошок, да зашей мой мешок - На строку - по стежку, а на слова - по два шва. И пусть сырая метель мелко вьет канитель И пеньковую пряжу плетет в кружева. Отпевайте немых! А я уж сам отпою. А ты меня не щади - срежь ударом копья. Но гляди - на груди повело полынью. Расцарапав края, бьется в ране ладья. И запел алый ключ. Закипел, забурлил. Завертело ладью на веселом ручье. А я еще посолил. Рюмкой водки долил. Размешал и поплыл в преисподнем белье. Перевязан в венки мелкий лес вдоль реки. Покрути языком - оторвут с головой. У последней заставы блеснут огоньки, И дорогу штыком преградит часовой. - Отпусти мне грехи! Я не помню молитв. Если хочешь - стихами грехи замолю, Но объясни - я люблю оттого, что болит, Или это болит, оттого, что люблю? Ни узды, ни седла. Всех в расход. Все дотла. Но кое-как запрягла. И вон - пошла на рысях! Эх, не беда, что пока не нашлось мужика. Одинокая баба всегда на сносях. И наша правда проста, но ей не хватит креста Из соломенной веры в "спаси-сохрани". Ведь святых на Руси - только знай выноси! В этом высшая мера. Скоси-схорони. Так что ты, брат, давай! Ты пропускай, не дури! Да постой-ка, сдается и ты мне знаком... Часовой всех времен улыбнется: - Смотри! - И подымет мне веки горячим штыком. Так зашивай мой мешок, да наливай посошок! На строку - по глотку, а на слова - и все два. И пусть сырая метель все кроит белый шелк, Мелко вьет канитель да плетет кружева. | Следуя простейшей логике, мы начнем с «Посошка», считая его «завязкой» сюжета. «Эх, налей посошок...», на посошок, на дорогу; лирический герой (будем время от времени пользоваться этим термином, хотя в случае Башлачева разделение поэта и его героя проблематично) отправляется в путь, «...зашей мой мешок» – путь становится смертным, начинается с обряжения мертвого. Императив «налей», «зашей» обозначает добровольность выбора. «На строку – по стежку, а на слова – по два шва». Нитки, которыми зашивают могильный мешок, сродни гробовым гвоздям: поэзия соотносится с орудием смерти. Но и смертная дорога и сама по себе – строка (выражение «стежки-дорожки»). Поэзия здесь не только орудие смерти, но и сама смерть. «И пусть сырая метель мелко вьет канитель / И пеньковую пряжу плетет в кружева»: пеньковая веревка служила для повешения (во всяком случае, таково расхожее мнение), и «пеньковая пряжа» сопрягается с «Егоркиной былиной», («Бог даст – не повесится», метель – «Снежная Бабушка»). «Отпевайте немых! А я уж сам отпою». Смерть суждена и немым и одаренным речью. Однако последние обладают силой означивания, осмысления смерти. «Отпою» – от глагола «отпеть», а не «отпевать», не отмаливать жизнь, а допеть, дожить, пропеть. «А ты меня не щади – срежь ударом копья». Срезают колос серпом, копьем забирают жизнь. Жизнь – колос. Но колос уходит в мир и с миром, в свой срок возвращаясь. Жизнь же того, кто «сам отпоет», заканчивается с «ударом копья». Поэзия толкает поэта к смерти. Содержание и задача личности гибельны для нее самой, однако неизбежно их свершение. И пока еще нет искупления и возмещения разрушенной жизни в поэзии. «Но гляди – на груди повело полынью. / Расцарапав края, бьется в ране ладья». Влага-вода-кровь – один из основных башлачевских образов-символов-смыслов. «Ладья»: в связи с призывами смерти в первом четверостишии становится ладьей, перевозящей людей в царство мертвых. Дорога совпадает с рекой, несущей в полном смысле слова погребальную ладью: «И запел алый ключ. Закипел, забурлил. – / Завертело ладью на веселом ручье». Но дальше: «А я еще посолил. Рюмкой водки долил...». Соленый вкус, «рюмка водки» – горькая чаша – ассоциативно связываются с молением о чаше Иисуса Христа. Добровольная смерть героя оказывается явлением предзаданного, предсказанного события, в котором совмещено и роптание на судьбу – требование объяснения необходимости смерти, и добровольное принятие муки, и восхождение в смерть, схождение во Ад. «Перевязан в венки мелкий лес вдоль реки», – это уже описание послесмертия, посмертных, вряд ли лавровых венков. Далее начинается собственно преддверие царства смерти, причудливо сочетающееся в своих изображениях с действительностью нашего века: «Покрути языком – оторвут с головой» (ср. с песней «Палата №6»). Соответственно и последний привратник оказывается «часовым со штыком». С.В. Свиридов связывает часового с апостолом Петром, привратником Рая, и усматривает здесь аллюзию на песню Высоцкого «Райские яблоки». Однако к своему часовому Башлачев (или герой Башлачева, «Башлачев») плывет «в преисподнем белье». Часовой здесь охраняет вход в ад. Ирония мифа Башлачева в том, что и Петр и, условно говоря, Харон (привратник и перевозчик – появлялась же в тексте «ладья») явлены в одном облике. |
3. | |